Перевод: украинский » русский
Кенгiр. Символ боли и мужества Взято здесь Леся Романчук
Кенгир. Символ боли и мужества, крестного терпения и несокрушимости, бессмертия духа среди адских мук. Символ гордости украинского, непокоренности нашей нации, символ стремление к свободе, генетически свойственного нашему народу.
Прежде всего немного статистики.
Кенгир - третью лагерную отделение 4-го Особлагу - Степлагу.
Организован в 1948 как лагерь особого режима для политзаключенных.
Дислокация: Казахстан, Карагандинская область пос. Джезказган, Кенгир.
Производство: обслуживание Джезказганського медного комбината, работы на угольных шахтах Байконурського и Екибастузького угольных разрезов, каменных карьерах, разработка рудника марганца, строительство поселков Кенгир и Джезказган.
Численность на 1 января 1954 - 21 090. Начальник - полк. Чечев А.А.
1953 год. Смерть Сталина. Сердца каторжан наполняет радость и надежда - что-то должно измениться в их судьбах. Свобода, освобождение ... В марте 53-го объявляется амнистия. Но она касается только уголовников. В спецлагерях режим, наоборот, усиливается. Возмущение заключенных выливается в мощные восстания на Воркуте, которое заканчивается расстрелом на 29-й шахте и в Норильске, также жестоко подавлено с применением военной силы. Оба восстания были организованы украинскими националистами. Активных участников восстаний приговорен к заключению в закрытых тюрьмах, значительная часть выслана в Кенгир.
В Кенгир попал и Михаил Сорока. Могучая фигура этого человека еще недооценена и не заняла того места в истории, на которое он заслужил своим страдальческим жизнью и несгибаемой борьбой за независимость украинского государства. Родился в с. Гнилице Большие Збаражского района на Тернопольщине, учился в Тернопольской гимназии. С 1934-го - член Провода ОУН. За активную деятельность уже в 1937-м арестован В 39-м освобожден, в марте 1940-го арестован советской властью, которая не выпустит его из своих когтей до самой смерти в Мордовских лагерях в 1971 году. Еще во время первого срока на Воркуте, Михаил Сорока создает организацию «ОУН-Север». Он становится духовным наставником и проводником конспиративного центра Кенгирского восстания.
Покажется странным, но взрыв негодования был сознательно спровоцирован руководством лагеря. Сытые, упитанные бездельники в офицерских погонах после смерти отца-Сталина почувствовали, как зашаталась под ними земля - перестали платить «за звездочки», начались сокращения кадров. Куда они пойдут, те, кто всю жизнь лайдакував роскошно на чужой труда? Ни образования. ни профессии. Возникла идея - спровоцировать беспорядки, оружием подавить мятеж и еще раз доказать свою необходимость партии.
Было использовано привычный инструментарий - криминальный элемент. В апреле в зону привезли 650 уголовников с Колымы. «Блатных» очень волновала близость женской зоны. «А ты нам баб покажешь, начальничек?» - Звучало откровенно. А «начальничкы» лишь подмигивали. Политических заключенных не могла не волновать опасность, в которой оказались их сестры по борьбе и лагерных муках. И в бараки к уголовников пошла делегация. А. Солженицын пишет: «Пришли к« паханам »выдержанные широкоплечие хлопцы и сказали им так:« Какая в Особых лагерях идет рубиловка - вы слышали. Ножи мы теперь делать умеем не хуже вашего. Будете нас давить - перережем. Вас - шестьсот, нас - четыре тысячи ». Имена участников этой конференции не сохранились в протоколах. А жаль. Ребята были умные ».
История сохранила имена этих украинских ребят. Это были Владимир Караташ, которому смертную казнь за изготовление оружия на Воркуте заменили Кенгир, Анатолий Задорожный, Владимир Порендовський и священник Емельян Суничук. Результат «конференции» удивительный и совсем не тот, которого ожидало начальство - воры объединяются с политическими для общей борьбы. Вожак уголовников Энгельс Слученков, лагерная кличка «Глеб», становится одним из руководителей восстания и не идет ни на какие компромиссы. Публикует, что ему поручено спровоцировать в зоне межнациональную резню - конфликт русских и украинский, евреев, мусульман, желательно, чтобы с десятком трупов.
Но вместо резни начало единения братьев по жребию.
Ночь с 16-го на 17-е мая. Возмущенные расстрелом колонны узников, именно уголовники первых начали разрушать стены между зонами, они первыми и полегли под пулеметным огнем. С ними пошли и возглавляемые волынянин Виталием Скируком украинские ребята, чтобы защитить женщин от возможного насилия со стороны «блатных». Им удается прорваться в женскую зону, и шквальный пулеметный огонь, которым простреливается теперь хозяйственный двор, отсекает мужчинам путь назад.
Утром в женскую зону входят автоматчики и пожарные машины, из репродукторов звучат требования выдать «грабителей и насильников. И снова происходит удивительное. Женщины объединяются, чтобы защитить своих братьев по неволе. Они берутся под руки, становятся в несколько рядов и перекрывают дорогу военным. Бок о бок стоят стоят студентка Львовского университета Анна Людкевич и ее сестра Мария, Ольга Бондаренко-Лядська из Краснодона на Луганщине, Лидия Ефремович за Стрыя, тернополянки Параска Дзибчак и Ольга Черная, эстонка Эва Монсо, Эмма Войцехович, Мария Кушпета, и еще - латишка Белта, Нуся, Теклюня, Ивунця - несколько сотен женщин. Мощные струи воды из брандспойтов больно стегают девичьи тела, заливают глаза, рот, не дают дышать. А они стоят. Наконец раздается: «отставить». И автоматчики выходят из зоны. Первая маленькая победа окрыляет. Они не стреляли в женщин! Неужели что-то изменилось? Расцветает надежда.
Но радость сменяется болью. В больнице умирают ранены во время первого штурма. Их трое. Один из них - украинский Сергей. Двое других - подросток из уголовников и мусульманин. Ребята изготавливают гробы, приносят для Сергея вышиванку, чтобы похоронить по-человечески. Но рядом со празднично одетым в последний путь Сергеем его братья после смерти выглядят растерзанных. Девушки находят еще две рубашки. Эта мудрость женского сердца окончательно объединяет лагерь - и мусульман, и кавказцев, и уголовников. Тогда же впервые звучит написан за одну ночь Михаилом Сорокой гимн Кенгирского восстания «В горячих степях Казахстана всколыхнулись спецлагеря». 12 тысяч людей разных национальностей поют его на украинском языке каждый раз на собраниях, свидетельствует еврейка Любовь Бершадська.
18 июня. Разрушенная внутренняя тюрьма, освобождены осужденные на смерть, среди них и Капитон Кузнецов, который впоследствии возглавит Комиссию восставшего лагеря.
Зоны окончательно объединяются. На работу больше никто не выходит.
Заключенные выдвигают свои требования к администрации. Среди лозунгов сначала «Бей чекистов», «Свобода или смерть!». Создается Комиссия для переговоров. Первые ее члены: Капитон Кузнецов, полковник танковых войск, по его словам, брал Берлин. Алексей Макеев, русский, бывший учитель. Вагаршак Батоян, армянин, член КПСС с 1921 года. Грузин Чинчиладзе, Батоян называет его Семеном. От женского лагпункту - Любовь Бершадська, киевлянка, балерина Большого театра, Мария Шиманская - экономист, в лагерях - с 1937-го года.
Кузнецов сразу отклоняет все политические требования украинского как «антисоветчину», переводит их в сугубо практическую плоскость - протест против произвола местной администрации. Макеев сразу называет события «сабантуем», призывает прекратить забастовку, чтобы предотвратить жертвам. И вскоре убегает из зоны под защиту МГБистив.
Комиссия требует прибытия в лагерь представителей ЦК и Генпрокуратуры, отказываясь от переговоров с областным и республиканского уровня начальством.
20 мая в Кенгир прибывает зам. нач. ГУЛАГа генерал Бочков и представитель Генпрокуратуры Самсонов. Бочков едва сдерживая гнев - ему, генералу, приходится разговаривать с «лагерной пылью»! Но Москва приказала уладить конфликт мирно и заставить заключенных выйти на работу - стоят заводы! В Москву летит телеграмма: «Всеми этими делами руководят в лагере оуновцы, и чем больше с ними говорят, тем больше они выставляют требований и наглеют»
Неповиновение продолжается.
Далее замалчивать забастовку нельзя. Министр внутренних блюд Круглов и Генпрокурор Руденко направляют в ЦК записку о событиях в Кенгире.
26 мая спецрейсом из Москвы прилетают замминистра МВД СССР Егоров, начальник ГУЛАГа Долгих и зам. Генпрокурора Вавилов с огромной свитой старших офицеров.
А в лагере идет работа. Конспиративный центр украинского и литовцев выдвигает в комиссию новых членов.
Энгельс Слученков, Глеб, - офицер, военнопленный, после войны трижды осужден. Возглавил «Службу безопасности» (в документах так и указано украинской «безопасности»). Под его руководством - лагерная милиция (В. Иващенко) и тюрьма (Виктор Рябов, «Ус»). В этом же отделе работают и литовцы - Иозас Кондратас, юрист, собирает жалобы и занимается расследованием преступлений лагерной администрации. Позиция Глеба - бескомпромиссная. По свидетельству Кузнецова «полностью на стороне бандеровцев, призывал к превращению восстания в Степлагу в общенародное».
Кнопмус Юрий Альфредович (Михайлович), немец, журналист. Возглавил отдел пропаганды - информации о событиях в Кенгире. Под его руководством талантливый украинский парень из Токмака на Запорожье Анатолий Кострицький наладил в лагере телефонная связь, внутришньотаборове радиовещания, начал конструирование радиопередатчика на коротких волнах, который позволил бы передавать информацию на дальние расстояния, возможно. за границу. В радиогруппы работали Ференц Варкони, знавший международный код азбуки Морзе, Ольга Бондаренко-Лядська, Анна Геник, Слава Яримовська, Марийка Перещук. Девушки писали листовки. Заключенные японцы под руководством Ямало Чото смастерили воздушного змея, с помощью которого рассыпали их над поселком, чтобы рассказать местному населению правду.
Михаил Пендрак, украинский с Дрогобыччины, сотник УПА, более известный как Гирш Келлер, так как во время ареста его почему-то приняли за еврея и он, спасая семью от ареста, назвавшийся именем погибшего товарища-еврея. Возглавил отдел обороны - строительство баррикад, наладил изготовление оружия, круглосуточную стражу. Стражу вместе с ребятами несли и девушки. От женской зоны часовыми руководила Лида Ефремович. Правой рукой Келлера был Анатолий Задорожный, руководивший обороной 3-го лагпункту.
В комиссию введены были также Анна Михайлевич, Лидия Супрун, Артавазд Авакян, отец Емельян Суничук, о котором Кузнецов в своей «пояснительной записке» доложил чекистам: «скрытый член ОУН, входил в подпольном центр».
26 травня, 18 год. Общее собрание заключенных. В зоне - генералы Долгих, Бочков, Вавилов. Кузнецов командует: «Встать! Смирны »Генералы садятся за стол, Кузнецов находится сбоку. Зато Слученков и Задорожный сидят и не думают вставать навстречу генералам. Когда Долгих в выступлении вспоминает о врагах народа, Глеб заявляет: «А кто из вас не оказался врагом народа? Ягода - враг! Ежов - враг! Берия - враг! Откуда мы знаем, что Круглов лучший »Генералы ему этого не забудут.
Проходят дни. Июнь. Восстание продолжается. Громоздится тревога - чем все кончится? Никто не надеется на доброго дядю из Москвы.
Да и в Москве все не так просто. До 53-го восставший лагерь расстреляли бы первый же день. Но теперь политическая обстановка изменилась. Отдавать приказы об уничтожении страшно даже министрам.
4 июня. Телеграмма министра внутренних дел Круглова Егорову: вооруженную силу пока в зону лагеря не вводит ... »
Пока ...
20 июня. Министр строительства Райзер и министр цветной металлургии Ломако направляют записку в Совет Министров: «Беспорядки в Степлаге срывают план».
23 июня. На этот документ ложится резолюция Маленкова: «Круглову - принять необходимые меры, об исполнении доложить».
Судьба Кенгира решена.
Еще 15 июня из Москвы в Казахстан отправился эшелон с танками Т-34.
23 июня. Эшелон прибывает на станцию Джезказган.
Чтобы успокоить заключенных, объявляют: «По вашему требованию в лагерь едет представитель ЦК».
Общее облегчение. Зона словно выдохнула собранное в груди воздух. Снова - надежда.
Но почему вокруг зоны, особенно по вечерам и ночью, гудят тракторы ... Какие работы они проводят - загадка.
24 июня министр Круглов отдает приказ о подавлении «беспорядков». Определена дата штурма и план: «ввод войск под прикрытием пяти танков».
25 июня. Последний свободный день Кенгира. Все ждут слова из Москвы. Ждут свободы.
Радостная весть от Анатолия Кострицький - заработал коротковолновый передатчик. Ференц Варкони выходит в эфир. В полночь Ференца меняет в радиорубке Юрий Кнопмус.
Вечер. Не слышно надоедливых тракторов. Покой. Тихо. Лагерь додивляеться последние сны. В два часа ночи меняется караул. Заступают пары - девушка и парень. Они падут первыми. Снайперы снимут их в 3-ей 30, как только заговорят репродукторы: «Исходя из просьбы основной массы заключенных о создании ей нормальных условий для жизни и работы, освобождении ее из-под влияния вооруженных уголовников-рецидивистов, решено: В 3.30 26 июня ввести в зону лагеря войска. В связи с этим предлагается ...
Приоткрылись ворота. Рев тяжелых боевых машин не оставляет сомнений. За ними - спецподразделение, особый, карательный.
Девушки второй барака бегут к воротам, становятся поперек дороги, надеясь преградить войско. Разве танкисты - не люди? Вспоминают, как в первые дни восстания автоматчики повернули назад.
И приказ отдан. Танки двинулись.
Началось невероятное.
Что творилось - не постичь человеческому разуму, не представить нормальному смыслу.
Кенгир погибает под гусеницами. Кенгир добивают ломами и примерами. Кенгир истекает кровью.
Истекает кровью в радиорубке Юрий Кнопмус. Поняв, что спасения нет, вскрывает вены, чтобы не попасть в руки палачей. До последнего передает в эфир: «Всем, кто меня слышит! SOS! SOS! Спасите наши души! Нас убивают! "
Кто услышал его? Кто бросился на помощь? Не откликнулся ни восток, ни запад. Кнопмуса спасли. Спасли, чтобы расстрелять. По Слученковим охотились особенно. Схватив, поднимали вверх и бросали на землю.
А в докладе министру все выглядело чинно и благородно: «Основная операция продолжалась 1 час 30 минут. Неповиновение оказали заключенные, скопившиеся на улице женской зоны в количестве до 500 человек. В шести бараках заключенные забаррикадировались. Был открыт огонь холостыми снарядами. Потери - 35 человек убиты активными оуновцамы, раненных - 61. Со стороны солдат потерь нет. Неповиновение в 3-м лагпункте продолжается ».
Третий лагпункт сражался до последнего. Лишь в 9 утра Анатолий Задорожный, руководивший обороной, приказал прекратить сопротивление.
Генералы вытирают со лба «трудовой пот». В Москву летит новая телеграмма: «Арестовано 36 человек: Их решено предать суду. 400 человек переведены на тюремный режим, 1000 этапированы в Берлага и Озерлаг ».
Арестованы все члены комиссии. Юрий Кнопмус, едва живой от потери крови, Келлер и Глеб Слученков, на котором следователи используют все накопленные опытом МГБ методы, ведут себя мужественно, все берут на себя. Благодаря их стойкости избегают расстрела Анатолий Кострицький, Анатолий Задорожный. Зато «вождь» повстанцев Капитон Кузнецов уже 27-го июня садится писать свою основательный труд - на 43-х страницах текста выдает всех причастных и роль каждого из них в восстании. Только строгая конспирация оуновцев спасает от предателя Михаила Сороку. Кузнецов писал: "Мне пришлось играть неблагородные роль артиста ... Признаю свою вину в том, что участвовал в восстании и был председателем комиссии, и, несмотря на мои усилия, не смог добиться выхода заключенных на работу ". И далее: "Я не возражал настойчивости националистов присутствовать на встречах с вами, чтобы показать их комиссии МВД и прокуратуры ... стремился найти возможность подачи любыми способами вам информации о положении в лагере. Ценой предательства К. Кузнецов сохранил себе жизнь, а через несколько месяцев после суда 1955 получил 25 лет заключения, уже в 1960-м освобожден.
Весть о восстании облетела все острова ГУЛАГа. Уголовники, которые уцелели и были высланы на Колыму, еще в порту Ванино накололи себе на груди танки - знак горя и героизма Кенгира.
Фонограмма - повстанческая песня-марш «Дубе, дуб зеленый»
Ведущий: Вы слышите? Они идут! Шагают ряды повстанцев. Героического войска, о котором генерал де Голль сказал: «Если бы я имел такую армию, враг никогда бы не ступил на землю Франции».
Ведущая:
Им не суждено парад победы.
Мерить им лагерные дороги.
Гордым, несгибаемым, неламаним шагом ...
В землю - глубоко, до Бога - высоко.
Шаги - едва слышны. Доля пропащая!
Господи, за что? Господи, за что?
Степе красный, края иноплеменников,
Мамочка, где ты, где ты, Вкраiно?
Наша память взывает к звездам.
Это когда-то называлось Кенгир.
И лежат в казахской земли
нумерованные сестры мои.
А над ними - тюльпаны цветут.
И над степью красным гудят
Уже не танки - пушистые шмели --
Спите, повстанцы, в Кенгирское земли.
Да и вообще в те годы умалчивали о многом, что происходило плохого.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума